ЕЛАГИН ОСТРОВ (ретроспектива в двух частях)

МАСТЕР (часть первая)

Он приехал: проходит через приёмную, где сидим мы, и, не здороваясь, исчезает где-то в кулуарах. Белая кость, синяя кровь. Голливудская улыбка. Костюмчик, насколько понимаю, стильный – с иголочки. Есть на что посмотреть.
МАСТЕР.
Наконец, я допущен. Нас представляют. Он – критик. Профессиональные регалии, работа соответствует профессии, образование – работе. Он смотрит на меня, улыбается. Эта улыбка! Умная, харизматичная, с лукавинкой в уголках глаз. Отлично поставленная. Так и смотрел бы на неё, не отрываясь, пока не овладело бы мной полностью какое-нибудь другое чувство – что там из приличного?.. – чувство голода, например.
МАСТЕР.
Читаю свои стихи. Он слушает и смотрит то на меня, то в распечатку. В руках специально отточенный карандаш. Всё та же понимающая улыбка.
Я отчитался, умолкаю. Он говорит о моих стихах, и тут начинается несоответствие. Нет, слова умные, конечно – профессиональные: в чём же дело?
«Вот это – нормально. Да, а это – даже нравится. А вот слово «отчасти» – не отсюда».
Откуда он это знает? Ведь это же мой текст, не его. Откуда ему знать, что отсюда, а что – нет?
МАСТЕР?
«Чуть матово – не понимаю. Безумно чёрно-бел – это как? – спрашивает он то ли меня, то ли самого себя. – Нет, так не бывает».
Это несоответствие – между нами. Дающего и не принимающего. Я зачем-то начинаю объясняться. В частности, в общем. В частности плету что-то об ореоле ночных фонарей в зимнем воздухе, в общем – азы. Что порой нельзя разъять картинку, анатомировать атом.
И сам – мысленно – начинаю возражать себе же. А почему нет? Или, если перед нами продукт ремесленничества, то да? Всегдашний вопрос: как отличить одно от другого?
«Мурашки если бегают». Это я говорю. Романтически так, наивно, по-детски говорю, как равному.
Если ремесленник создаёт нечто – это очевидный продукт синтеза, его можно разъять, изучить, понять. Разгадать тайну. Хотя бы теоретически. Ремесленник множит существующую реальность, я пытаюсь создавать свою. Высокопарно? Вкусовщина? Как узнать, получается ли? Ведь стихи, как и другие искусства, воспринимаются в первую очередь эмоционально, индивидуально, субъективно. Так же, как пишутся.
Механизм эмоционального восприятия, надеюсь, разгадают не скоро.
Поверить алгеброй гармонию. Может ли мастер поверить?
Надеюсь.
Есть такая формула: если надо объяснять, то не надо объяснять…
И уже позже, минут через десять после того, как программа закончена, мы расстались, и я чешу вдоль Садового кольца, ко мне вдруг приходит скверное ощущение: осознание того, что произошло. А ведь меня обвиняют. В подтасовке. Во лжи. В том, что, записывая свои мысли и чувства, я – в угоду гладкописи и благозвучию, размеру, ещё чему-то там такому – подставлял слова в текст. Когда не знал, чем бы заполнить пустое место. И я понимаю, что оскорблён. А оскорбитель этого не понимает.
МАСТЕР.
И затем, то есть вовсе не сразу, я думаю, что – нет, нет никакого оскорбления. Каждый занимается своим делом, делает то, что умеет, к чему у кого заложена-воспитана склонность. Я пытаюсь создавать что-то своё, он – раскладывать по полочкам чужое.
Мы живём в одном объёме, но по разным законам.
И наши пути пересекаются – разнообразно, как параллельные прямые в неэвклидовых геометриях.

ПРИОТКРЫВАЯ ЗАВЕСЫ – ВО ВТОРУЮ ВОДУ (часть вторая)

А о чём, собственно, шла речь?
Ведь разбора, как такового, не было.
Один укольчик (пробный) в одном стихотворении, парочка в другом. Из семи стихотворений. Ни слова по существу. Хотя и продекларировали (и он, и ведущий), что разговор наш будет протекать именно по существу.
Возможно-очевидно, это не так уж и скверно.
Вот он, второй стихик:

* * * (ЕЛАГИН)

Выйдешь в парк – деревья чертят сумрак,
Фонари чуть матово горят,
Возду-х-х-ладен – с веток-рук, безумно
Чёрно-бел, как ты… чему-то рад:

Рад мгновенью подступившей ночи,
Рад прудам, блестящим напоказ…
Кажется, что этот мир нарочно
Испытует и прельщает нас.

А ведь мне всё в нём нравится! И иначе его не перепишешь.
Странно, что не было формальных претензий, если бы я разбирал, то сказал бы: во-первых, «ночи-нарочно» уж ладно, хотя сами понимаете, а вот «сумрак-безумно» – это не рифма вовсе, и созвучие-то слабое, что ж это Вы рифмовкой пренебрегаете?
Во-вторых, «испытует» и «прельщает» в этом контексте практически синонимы. Не смущает?
Я бы ответил, что – да, смущает, оба высказывания верны (а как же иначе, я сам себе здесь отвечаю), но сказал я именно то, что хотел сказать, а что не сумел сделать (создать) мир этого стихотворения получше – каюсь.
Митя Плахов сказал мне давеча, что стихотворение – это снимок души; ну – как фотографический снимок. И ничего, мол, в нём поправить нельзя.
Невозможно войти в то же самое состояние вновь и отретушировать-исправить шероховатости. Улучшая – ухудшаешь. Мысль не новая, понятная, и – обычно – верная.
Но здесь, для этого стихотворения, сравнение с фотографическим снимком представляется мне невероятно точным, срабатывающим непосредственно на зрительном нерве.
Я снова выхожу из кафешки Елагина острова и попадаю – неожиданно и ожидаемо – в колдовской, безумный и обыденный, чёрно-белый, зимний, обступающий меня парк.
И я безумно рад его видеть.

Автор: Сева Гуревич

» Вернуться к общему списку