ИОСИФ И МАРИНА

Иосиф и Марина играли в шахматы.
– Я сделал три открытия, – сказал Иосиф.
– Да? – спросила Марина и сделала ещё один ход.
– Да, – подтвердил Иосиф. – Литературоведческих. Сейчас я расскажу тебе об этом три истории.
– Давай, – сказала Марина и сделала какой–то ход.

История первая – о человеке с веревкой и мешком.

Жил такой человек в далекое, хотя уже и ещё советское, время.
И однажды, в одна тысяча девятьсот тридцатом году он опубликовал в журнале «Ёж» детское стихотвореньице «Врун».
– А как же, – сказала Марина. – Это ты про Хармса. «Что под морем-океаном человек стоит с ружьем, Не с верёвкой, не с метелкой, а с заряженным ружьем». Правильно?
– Да, – ответил Иосиф. – А ты помнишь, как оно заканчивается?
– О собаках-пустолайках? Как они научились летать?
– Нет, – ответил маленький Иосиф. Речь шла о доносе и о доносчиках.
– Что ты такое говоришь?
«А вы помните, что до?
А вы помните, что но?
А вы помните, что са?
Что доноса
Ни руками,
Ни ногами
Не достать,
Что до носа
Ни руками,
Ни ногами
Не доехать,
Не допрыгать,
Что доноса
Не достать!
Ну! Ну! Ну! Ну!
Врёшь! Врёшь! Врёшь! Врёшь!
Ну, доехать,
Ну, допрыгать,
Ну, ещё туда-сюда,
А достать его руками –
Это –
Просто
Ерунда!»

История вторая – о человеке и его коне.

– Есть такая песня – вроде, народная, хоть и написал её некто по фамилии Кооль – «Там, вдали за рекой…»
– Загорались огни, – подхватила Марина.
– А что ты знаешь про этого Кооля?
– Ничего.
– Я, честно говоря, тоже. А интересно. Это могло бы кое-что прояснить. Как думаешь, кто был этот молодой комсомолец, что поник головой и чьё сердце было пробито?
– В каком смысле?
– Ну, кто он был? Что за человек? Откуда? Из каких мест? В чьей семье он вырос?
– Откуда ж это знать?
– А ты подумай, подумай. Об этом есть в песне.
– Не знаю. Наверно, рабочий.
– А ты попробуй думать. Почему ты не хочешь думать? Почему ты так легко проходишь мимо самой возможности думать? Тебя это, что – пугает?
– Я обижусь.
– Не обижайся. Так кем он был?
– Я не знаю.
– Ну, смотри. Всё дело только в трёх строчках: «Ты, конек вороной, Передай, дорогой, Что я честно погиб за рабочих…»
– Я всё равно не понимаю. Ну, объясни по-человечески.
– Ладно. Смотри. Первое – кто в основном умел ездить на конях: городские или деревенские? И если городские, то кто? Рабочие? Мещане? Дворяне? Второе – кто мог бы говорить с конём: городской человек, рабочий, мещанин, дворянин, крестьянин? И самое главное – почему он просит коня передать кому-то там за кадром, что он честно погиб за рабочих? Кто об этом мог бы просить? Если он – рабочий, то зачем же тогда в свой последний миг, когда его сердце уже даже пробито, он просит коня передать, что он честно – смотри, именно честно, то есть с честью – погиб за дело рабочих? Что в этом эдакого необычайно важного для него? Кто и для чего мог просить об этом?
– Я, кажется, поняла…
– Да, скорее всего, он был крестьянский сын, насильно взятый в Красную Армию, понимающий, что если он пропадет бесследно, его сочтут дезертиром, что завтра тогда его родные будут сидеть на допросе в местном сельсовете или в губчека, а имущество их будет экспроприировано, и поэтому он просит своего коня, он разговаривает с ним с верой в то, что он каким-то необыкновенным, сказочным образом сумеет рассказать, как погиб его хозяин и тем убережёт семью от возможных репрессий. А может быть, он – напротив – из дворян, те ведь также лошадок любили, да и мотивы могли быть схожие. Но вряд ли. В любом случае эта песня – о молодом человеке, погибающем за чужое дело и пытающемся в последние минуты жизни сказать им – возвращающимся в свой стан буденовцам, что он не сбежал, не переметнулся, а именно погиб за их дело. Что всё в порядке.
– Обожди, а как же «комсомольское сердце пробито»? Ведь сердце?..
– Да, конечно… Может, и так. Но как иначе было написать?

История третья – о Володе Высоцком.

О его песне: «Тот, который не стрелял». Простая песня, незамысловатая, но в последних строчках есть нечто. «Я очень рад был, но, присев у пня, Я выл белугой и судьбину клял: Немецкий снайпер подстрелил меня, Убив того, который не стрелял». Кого все-таки убил немецкий снайпер? Отчего этот «недострелённый» выл белугой, присев у пня? Немецкий снайпер дострелил его, обессмыслив, убив тем самым того, кто не стрелял, или он попал в того, не стрелявшего, и тем перечеркнул его память, его жизнь, и от этого-то и воет сейчас белугой тот, недострелённый, но уже и немного убитый? Может быть, разговор на самом деле о том, что есть два способа жить: один – самый простой и известный, и другой – не менее реальный, памятью оставшихся после тебя? Был ли в действительности человек и плотник или нет? Не важно. О нас с тобой забудут через десять лет после смерти, а через сто – сотрётся навсегда последняя память и последний след, а о нём – быть может, никогда не жившем, будут помнить, он будет оказывать свое влияние на судьбы, и о нём будут думать и спорить. Так кто более реален – он или мы? Чей способ быть вернее? Ты думаешь, я загнул?.. Просто я не верю в случайность, если дело идет о произведениях Мастера.
Да и вообще – прошлое. Любое прошлое неадекватно истории или воспоминании о нём. То есть, любое наше представление о прошлом неистинно. А если так, то есть ли вообще разница в бывшем и не бывшем – есть ли вообще смысл мерить прошлое этими категориями, если и то и другое – только память?
– …
– И вот – ещё стишок для тебя. Не могу удержаться.

ИГРА В ШАХМАТЫ

Мы с тобой играли,
Я играл собой –
По диагонали,
Партией-судьбой.
Сумеречным небом –
Из последних сил –
День в чужую небыль
Буднично скользил.
Ты со лба морщинки
Вытерла… – Знобит?
Где они – мужчинки,
Важные на вид?
Влажных глаз провалы –
Тёмные миры:
Ты не признавала
Правила игры.
Шла, забыв законы,
Логику засад:
Вздыбленные кони
Пятились назад,
Гибли офицеры,
Рвался пешек строй…
Шла, сменив манеры –
Первой простотой!
К чёрту – отрешённый
Пересчёт утрат,
Эхом – отражённый –
Будущим – стократ!..
Доминошной тканью
Чёрно-белых строк –
Через клетки: гранью
Скрученных дорог!

Вдруг остановилась,
Вся – на кураже,
Объявляя милость
Телу и душе!..

На переднем крае –
И дитя, и маг –
Больше не играя,
Ты сказала: «Мат!».

Автор: Сева Гуревич

» Вернуться к общему списку